Неточные совпадения
Они тем легче могли успеть в своем намерении, что в это время своеволие глуповцев
дошло до размеров неслыханных. Мало того что они в один день сбросили с раската и утопили в
реке целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
Да с большими судами и не
дойдешь до Шанхая:
река Янсекиян вся усеяна мелями: надо пароход и лоцманов.
Сверх провинции Альбани, англичане приобрели для колонии два новые округа и назвали их Альберт и Виктория и еще большое и богатое пространство земли между старой колониальной границей и Оранжевой
рекой, так что нынешняя граница колонии простирается от устья
реки Кейскаммы, по прямой линии к северу,
до 30 30’ ю‹жной› ш‹ироты› по Оранжевой
реке и, идучи по этой последней,
доходит до Атлантического океана.
Перейти вброд глубокую и быструю
реку не так-то просто. Если вода низкая, то об этом разговаривать не стоит, но если вода
доходит до пояса, то переходить ее надо с большой осторожностью.
Когда намеченный маршрут близится к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить путь. В сущности,
дойдя до моря, мы ничего не выигрывали. От устья Кумуху мы опять пойдем по какой-нибудь
реке в горы; так же будем устраивать биваки, ставить палатки и таскать дрова на ночь; но все же в конце намеченного маршрута всегда есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
Зимой по льду
реки можно
дойти до перевала в двое суток.
По пути нам встречалось много мелких речек, должно быть, притоки
реки Пия. Плохо, когда идешь без проводника: все равно как слепой. К вечеру мы
дошли до какой-то
реки, а на другой день, к двум часам пополудни, достигли третьего перевала.
Я не пошел туда, а повернул вправо по ключику Ада, чтобы выйти в один из верхних притоков соседней
реки Кумуху, намереваясь по ней спуститься к морю. В сумерки мы немного не
дошли до водораздела и стали биваком в густом лесу.
К вечеру мы
дошли до истоков Адимила и стали биваком близ перевала на
реку Фату.
На другой день мы продолжали наш путь вниз по долине
реки Такемы и в три с половиной дня
дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся на чистой циновке в фанзе у тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием: одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся, надел чистое белье и занялся работой.
На другой день мы продолжали наш путь далее на север по хребту и часов в 10 утра
дошли до горы Острой высотой 678 м. Осмотревшись, мы спустились в один из ключиков, который привел нас к
реке Билимбе.
Между Дагды и Нунгини высятся скалистые сопки, из которых особенно выделяются вершины Ада и Тыонгони.
Река Дагды принимает в себя справа еще две
реки: Малу-Сагды, Малу-Наиса — и два ключа: Эйфу и Адани, текущие с горы того же имени, а слева — несколько маленьких речек: Джеиджа, Ада 1-я, Ада 2-я и Тыонгони. От устья Дагды в три дня можно
дойти до Сихотэ-Алиня.
По самой
реке Холонку и по Олосу можно в один день
дойти до водораздела.
В этот день мы
дошли до того места, где Синанца разделяется надвое: Да-Синанцу [Да-си-нань-ча — большой юго-западный приток (развилина).] и Сяо-Синанцу [Сяо-си-нань-ча — малый юго-западный приток.]. Первая является главной
рекой, вторая — ее притоком.
Амагинский район заслуживает внимания натуралиста и в зоогеографическом отношении. Например, белогрудый медведь с юга
доходит только
до реки Кулумбе. Тигры появляются периодически. Пантер никто не встречал, и за семь лет староверы только один раз видели следы ее на скалах, но они не уверены, была ли то пантера или молодой тигр. Шакалоподобные «дикие собаки» встречаются весьма редко.
В лесу мы не страдали от ветра, но каждый раз, как только выходили на
реку, начинали зябнуть. В 5 часов пополудни мы
дошли до четвертой зверовой фанзы. Она была построена на берегу небольшой протоки с левой стороны
реки. Перейдя
реку вброд, мы стали устраиваться на ночь. Развьючив мулов, стрелки принялись таскать дрова и приводить фанзу в жилой вид.
Как мы ни старались, но в этот день нам удалось
дойти только
до устья
реки Тянь-чин-гоуза.
До первой фанзы мы
дошли очень скоро. Отдохнув немного и напившись чаю с сухарями, мы пошли дальше. Вся долина Такунчи, равно как и долина Такемы, покрыта густым хвойно-смешанным лесом. Сильно размытое русло
реки и завалы бурелома указывают на то, что во время дождей Такунчи знакомы наводнения.
Зная исполнительность своих людей, я никак не мог понять, почему они не доставили продовольствия на указанное место. Завтра надо перейти через скалу Ван-Син-лаза и попытаться берегом
дойти до корейцев на
реке Найне.
В этот день мы
дошли до устья
реки Буй, которую китайцы называют Уленгоу [У-лянь-гоу — пять сходящихся (связанных) долин.]. Тут мы должны были расстаться с Кусуном и повернуть к Сихотэ-Алиню.
В начале ноября было особенно холодно. На
реке появились забереги, и это значительно облегчило наше путешествие. Все притоки замерзли. Мы пользовались ими для сокращения пути и к вечеру
дошли до того места, где Дагды сливается с Нунгини. Отсюда, собственно, и начинается
река Нахтоху.
Вчерашнюю бурю он пережил на
реке Холонку и затем в один день
дошел до Кусуна.
Вечером, после ужина, я пошел немного побродить по галечниковой отмели.
Дойдя до конца ее, я сел на пень, принесенный водой, и стал смотреть на
реку.
По дороге мы несколько раз видели козуль. Я стрелял и убил одну из них. В сумерки мы
дошли до верховьев
реки и стали биваком.
Незадолго
до сумерек, немного не
доходя реки Хабагоу, мы нашли еще одну жилую юрту и около нее стали биваком.
Следуя за
рекой, тропа уклоняется на восток, но не
доходит до истоков, а поворачивает опять на север и взбирается на перевал Кудя-Лин [Гу-цзя-лин — первая (или хребет) семьи Гу.], высота которого определяется в 260 м. Подъем на него с юга и спуск на противоположную сторону — крутые. Куполообразную гору с левой стороны перевала китайцы называют Цзун-ган-шань [Цзунь-гань-шань — гора, от которой отходят главные дороги.]. Она состоит главным образом из авгитового андезита.
Ночью он
дошел до Такемы и повернул обратно, а на рассвете подошел к
реке Кулумбе, подавая сиреной сигналы, которые я и принял за рев изюбра.
Отдохнув немного, мы отправились дальше и часов в пять
дошли до устья
реки Ходэ.
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе, то выйдем на
реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход.
До моря же мы рассчитывали
дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра к полудню.
Как мы ни старались, но в этот день нам удалось
дойти только
до реки Тагды.
До моря оставалось еще 20 км.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в 11 утра мы пошли вверх по
реке Сальной. По этой речке можно
дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на
реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с
реки Улахе к заливу Ольги.
Река Ситухе течет в широтном направлении. Она длиной около 50 км. Большинство притоков ее находится с левой стороны. Сама по себе Ситухе маленькая речка, но, не
доходя 3 км
до Уссури, она превращается в широкий и глубокий канал.
Удэгеец, сопровождавший нас, хорошо знал эти места. Он находил тропы там, где надо было сократить дорогу. Не
доходя 2 км
до устья Кулумбе, тропа свернула в лес, которым мы шли еще около часа. Вдруг лес сразу кончился и тропа оборвалась. Перед нами была
река Иман.
Потом я стал его расспрашивать о том месте, где мы находимся. Он сказал, что это истоки
реки Лефу и что завтра мы
дойдем до первого жилища звероловов.
Увлеченные работой, мы не заметили, что маленькая долина привела нас к довольно большой
реке. Это была Синанца с притоками Даягоу [Да-я-гоу — большая утиная долина.], Маягоу [Ма-и-гоу — муравьиная долина.] и Пилигоу [Пи-ли-гоу — долина груш.]. Если верить удэгейцам, то завтра к полудню мы должны будем
дойти до Имана.
Дойдя до истоков
реки Арзамасовки, мы поднялись на водораздел и шли некоторое время горами в юго-западном направлении.
Китаец говорил, что если мы будем идти целый день, то к вечеру
дойдем до земледельческих фанз. Действительно, в сумерки мы
дошли до устья Эрлдагоу (вторая большая падь). Это чрезвычайно порожистая и быстрая
река. Она течет с юго-запада к северо-востоку и на пути своем прорезает мощные порфировые пласты. Некоторые из порогов ее имеют вид настоящих водопадов. Окрестные горы слагаются из роговика и кварцита. Отсюда
до моря около 78 км.
К вечеру мы
дошли до того места, где две речки сливаются вместе, откуда, собственно, и начинается Лефу [Ле-фу-хэ —
река счастливой охоты.]. Здесь она шириной 6–8 м и имеет быстроту течения 120–140 м в минуту. Глубина
реки неравномерная и колеблется от 30
до 60 см.
Мы посоветовались и решили оставить тропу и пойти целиной. Взобравшись на первую попавшуюся сопку, мы стали осматриваться. Впереди, в 4 км от нас, виднелся залив Пластун; влево — высокий горный хребет, за которым, вероятно, должна быть
река Синанца; сзади — озеро Долгое, справа — цепь размытых холмов, за ними — море. Не заметив ничего подозрительного, я хотел было опять вернуться на тропу, но гольд посоветовал спуститься к ключику, текущему к северу, и
дойти по нему
до реки Тхетибе.
Не
доходя 10 км
до перевала, тропа делится на две. Одна идет на восток, другая поворачивает к югу. Если идти по первой, то можно выйти на
реку Динзахе, вторая приведет на Вангоу (притоки Тадушу). Мы выбрали последнюю. Тропа эта пешеходная, много кружит и часто переходит с одного берега на другой.
В 2 км от устья
реки начинаются болота. Песчаные валы и лужи стоячей воды между ними указывают место,
до которого раньше
доходило море. В приросте суши принимали участие 3 фактора: отрицательное движение береговой линии, наносы
реки и морской прибой.
Я заметил, что в этих местах снега было гораздо больше, чем на
реке Кулумбе. Глубина его местами
доходила почти
до колен. Идти по такому снегу было трудно. В течение часа удавалось сделать 2 км, не больше.
В горах расстояния очень обманчивы. Мы шли целый день, а горный хребет, служащий водоразделом между
реками Сандагоу и Сыдагоу, как будто тоже удалялся от нас. Мне очень хотелось
дойти до него, но вскоре я увидел, что сегодня нам это сделать не удастся. День приближался к концу; солнце стояло почти у самого горизонта. Нагретые за день камни сильно излучали теплоту. Только свежий ветер мог принести прохладу.
Расспросив удэгейцев о дороге, мы отправились дальше и очень скоро
дошли до того места, где Иман поворачивает на северо-запад. Здесь в углу с левой стороны примыкает к
реке большая поляна. Она длиной 5 км и шириной около 2 км. В конце ее находятся четыре фанзы.
На следующий день, 17 июня, мы расстались со стариком. Я подарил ему свой охотничий нож, а А.И. Мерзляков — кожаную сумочку. Теперь топоры нам были уже не нужны. От зверовой фанзы вниз по
реке шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась лучше. Наконец мы
дошли до того места, где
река Синь-Квандагоу сливается с Тудагоу. Эта последняя течет в широтном направлении, под острым углом к Сихотэ-Алиню. Она значительно больше Синь-Квандагоу и по справедливости могла бы присвоить себе название Вай-Фудзина.
Кета, или кита, рыба из лососевых, имеющая размеры, цвет и вкус нашей семги, населяющая северную часть Великого океана, в известный период своей жизни входит в некоторые
реки Северной Америки и Сибири и с неудержимою силой, в количестве буквально бесчисленном, мчится вверх против течения,
доходя до самых верхних, горных потоков.
Сознание, что Амур недалек, волновало нас, и как-то без всякого повода, на основании одних лишь предположений, мы уверили себя, что к вечеру непременно
дойдем до села Вознесенского, расположенного с правой стороны около устья
реки Хунгари.
— Я пришел к вам докончить тот разговор, который мы начали с вами поутру и в котором
дошли до Рубикона [Рубикон — ставшая нарицательной
река, служившая в древности границей между Цизальпинской Галлией и Италией.], — сказал он.
Он
дошёл до холма, где в последний раз мелькнул возок, постоял, поглядел мокрыми глазами на синюю стену дальнего леса, прорезанную дорогой, оглянулся вокруг: стелется по неровному полю светлая тропа
реки, путаясь и словно не зная, куда ей деваться.
Наконец, посинели и разлились
реки; в поле показалась первая молодая травка; в соседнем пруду затрещали лягушки, в соседней роще защелкал соловей.
До Надежды Петровны стали
доходить слухи, что у нее явилась соперница, какая-то татарская княгиня Уланбекова, которую недовольная партия нарочно выписала из Казанской губернии.